Жикин вышел из астрала. Астралом он называл состояние одухотворенности, в которое он впадал каждую субботу ровно десять утра. В это время он доставал свой толстый блокнотик и с педантичностью старого скряги записывал туда имена своих жертв за прошедшую неделю. Жертвы – это барышни, которым выпала честь пойти на свидание с самим Жорием. Блокнотик делился на четыре раздела. Первый раздел назывался «высший класс». Имен там было немного, но этим списком Жорочка гордился больше, чем своей шваброй с пропеллером, и чуть меньше, чем своим носом (а швабра и нос – это, знаете ли, показатели). Второй раздел именовался «норма», далее шел «у нее красивые глаза», и, наконец, самый длинный список именовался: «она любит животных». В отдельные колоночки Жорий записывал девушек, с которыми он целовался, правда самым выдающимся экспонатом там значилась Лизон Зализина. 
Так вот, Жикин вышел из астрала. Умиленно посмотрев на блокнотик и спрятав его в ящик, он стал из-за стола. Пораскинув мозгами (это такой новый некромагический ритуал), Жорочка пришел к выводу, что неплохо было бы пойти поискать Дыра, который с утра пораньше уже куда-то ускакал.
«Проценты с русалок взымать, вестимо»
Прежде чем выйти из комнаты, Жикину предстояло пройти обязательную процедуру – полный осмотр себя любимого в зеркале. Зеркало, кстати говоря, у него было козырное, занимающее половину стены. Даже зеркало Лотковой могло позавидовать размерам Жикинова. Говорят, в нем обитал дух какого-то старого ловеласа. Иногда по вечерам дух просыпался и бормотал фразочки, которыми он при жизни завлекал барышень. Тогда Жика хватал ручку, и, высунув язык, старательно записывал каждое слово зеркала в тетрадочку. Но сейчас зеркало спало, поэтому Жора мог вдоволь налюбоваться своим восхитительным носом. Однако процесс созерцания прервал ввалившийся в комнату Горьянов.
– Ну что, Жора-обжора, готов к труду и обороне? Кстати, Поклёп грозился усилить охранные заклинания, так что теперь не побегаешь ночью по своим свиданьицам,- мерзко хихикнув, заявил Демьян.
– Исчезни, Дёма, я сегодня молоко не пил,- парировал Жорий с невозмутимым лицом, вспомнив способность Горьянова заставить прокиснуть любой кисломолочный продукт в радиусе десяти метров. Однако про себя подумал:
«И где я обжора? Да у меня атлетическое телосложение!»
Чтоб удостовериться в этом, Жикин задрал футболку и критично посмотрел на свой живот. Живот был вполне обычным, следы обжорства обошли его стороной, правда и мышц не наблюдалось.
«Подумаешь, кому нужны качки?»– утешая себя, подумал Жорий,– «и вообще, мышцы – прерогатива Гломова. А я и так красивый».
Остановившись на этом решении, Жикин решительно вытолкал из комнаты Горьянова, вышел следом и отправился искать Пня. Первым делом Жора направился в общую гостиную. Там он остановился и огляделся. Хотя нет, не так. Знаете, как сложно быть Жорием Жикиным? Это же нужно не стоять, а Монументально Возвышаться! Не смотреть по сторонам, а Взирать на Всех Свысока! Улавливаете разницу? То-то же.
И тут он увидел Её. «Нею» была девушка, сидевшая боком к Жикину, и выписывающая что-то в тетрадке. Так как Жора обладал огромной страстью ко всяким тетрадкам и блокнотам, он не мог пройти мимо юной особы, а потому с резвостью молодого сайгака направился к ней через всю гостиную. Похоже, девушка была настолько увлечена, что не заметила приближающуюся опасность в лице казановы местного разлива, и продолжала выписывать в тетради какие-то непостижимые для Жикиного мозга символы. Но его это интересовало мало. Гораздо больше его интересовало то, что этой юной леди до сих пор нет в Жорином списке, и он не мог себе простить этой оплошности. Потому, наклонившись к ней, он спросил самым обольстительным голосом, на который был способен:
– Привет, дорогуша. Ты не видела случайно - тут мой белый конь не пробегал?
Слово «дорогуша» казалось ему неимоверно крутым, поднимающим его сразу на тридцать уровней в глазах девушки. От него веяло эдакой раскрепощенностью и уверенностью, собственно, веяло самой жикинской сущностью.